Адвокат [= Уличный адвокат ] - Джон Гришэм

Помимо копии обращения в суд, в конверте лежали какие-тосправки, формы, выписки из протоколов, я не обратил на них ни малейшеговнимания. Прислонившись к холодной стене, я ждал, когда во мне уляжется ярость.Я хорошо представлял, что означает отлучение от профессии. Наивно былополагать, будто фирма, стремясь вернуть досье, не окажет на меня давлениелюбыми доступными ей способами.

Мой арест не удовлетворил их аппетиты. Они жаждали крови.Типичная стратегия большой фирмы – пленных не брать! Я прекрасно понимал ихлогику. Но и у меня было в запасе нечто такое, о чем наши генералы еще недогадывались: завтра в девять утра я буду иметь честь официально предъявитьфирме иск на десять миллионов долларов в качестве компенсации за смерть ЛонтиБертон и ее четверых детей.

Судя по всему, угроза дисквалификации – их последняя ставка.Не будет больше ни ордеров, ни арестов, ни заказных писем. Я почувствовалнекоторое облегчение, однако к нему примешалась изрядная доля страха. Выйдядесять лет назад из стен колледжа, я ни разу не задумался о смене профессии.Чем я буду зарабатывать на хлеб?

Впрочем, София обходится без лицензии, а опыта у меня неменьше. Даст Бог, не пропаду.

Мордехай стоял в проходе, ведущем к нашим местам. Я короткорассказал о содержимом конверта, Мордехай посочувствовал мне.

Матч обещал быть в высшей степени напряженным, но в данныймомент вовсе не баскетбол интересовал нас. Джефф Мекл, охранник из “Рок-Криксекьюрити”, в свободное от основной деятельности время подрабатывал настадионе, сегодня днем его выследила София. Наверняка он слоняется неподалекусреди сотни других одетых в униформу стражей порядка, посматривая одним глазомна щиты с кольцами, а Другим кося в сторону излишне активных зрителей.

Мы не имели представления, молод Джефф или стар, белый илитемнокожий, рослый или приземистый. У каждого охранника на левой стороне грудибыла карточка с именем. Мы отправились по проходам от секции к секции, и неПрошло двадцати минут, как Мордехай обнаружил Мекла на том месте, мимо которогоя прошел дважды.

Охранник оказался примерно моих лет. Белый, мощноетелосложение, простоватое лицо. Бычья шея и неохватные бицепсы вызывалиневольное уважение. Быстрое совещание постановило: с Джеффом поговорю я.

Зажав между пальцев визитку, я с независимым видомприблизился к гиганту.

– Мистер Мекл, меня зовут Майкл Брок. Я адвокат.

Он равнодушно взглянул на меня и взял визитку. Я отвлек егоот беспечной болтовни с молоденькой билетершей.

– Вы не согласитесь ответить на несколько вопросов? –Интонацию я позаимствовал у героя детективного фильма.

– Валяйте. Но могу и промолчать. – Джефф подмигнул девушке.

– Приходилось ли вам когда-нибудь работать на “Дрейк эндСуини”? Это крупная юридическая фирма.

– Ну.

– Вы оказывали им помощь в выселении?

Вопрос задел его. Лицо затвердело, беседа, можно считать,завершилась.

– Вряд ли, – сказал Джефф в сторону.

– Вы уверены?

– Нет. Мой ответ – нет.

– То есть вы не помогали фирме четвертого февраля сего годавыселять из здания заброшенного склада самовольно вселившихся людей?

Сжав челюсти и сузив глаза, Джефф покачал головой.

Кто-то из “Дрейк энд Суини” наверняка переговорил с мистеромМеклом. Или, что более похоже на правду, фирма пригрозила его работодателю.

Как бы то ни было, лицо охранника превратилось вбесстрастную маску. Девушка подчеркнуто изучала свои ногти.

Я был лишним.

– Рано или поздно вам придется ответить на мои вопросы.

Джефф заиграл желваками, однако не произнес ни слова. Давитьдальше мне не хотелось. Подобные личности умеют удивительно внезапно выходитьиз себя. А что может противопоставить обыкновенный уличный юрист кулакуразмером с голову ребенка? За последние две недели мне с лихвой перепалосиняков и шишек.

Последив минут десять за игрой и почувствовав боли в спине,так и не оставившие меня после аварии, я направился к выходу.

Мотель, куда директриса поселила Руби, располагался насеверной окраине Бетесды. Те же сорок долларов. Боже, дальнейшейблаготворительности мой кошелек не выдержит.

Меган считала: если Руби действительно решила броситьнаркотики, то истинной проверкой ей послужит улица.

Во вторник утром, в половине восьмого, я постучал в номер220 на втором этаже. Тишина. Я постучал еще раз, подергал ручку, дверьоказалась на замке. Я попросил у администратора за стойкой позвонить Руби.Телефон не ответил. Ночью из мотеля никто не выезжал, и вообще не случилосьничего примечательного.

Пришлось вызвать помощника управляющего. Мне удалось убедитьмолодую женщину, что речь идет о несчастном случае. Она пригласила охранника, ивтроем мы поднялись на второй этаж. По дороге я успел объяснить, кто такая Рубии почему она зарегистрировалась под чужим именем; у женщины мой рассказ вызвалявное неудовольствие.

Номер был пуст, кровать стояла нетронутой, отсутствовалиследы хоть какого-то беспорядка. Все принадлежавшие Руби вещи исчезли вместе сих владелицей.

Извинившись перед женщиной и охранником, я сел в Машину.Мотель находился по меньшей мере в двенадцати Километрах от конторы. Я позвонилМеган и в потоке тысяч Машин направился в центр города. В восемь пятнадцать,застряв в пробке, дозвонился до Софии, чтобы узнать, не появлялась ли Руби, иполучил отрицательный ответ.

* * *

Суть иска была весьма простой. Уилма Фелан, официальнопредставляющая имущественные интересы Лонти Бертон и ее детей, обвиняеткомпанию “Ривер оукс”, фирму “Дрейк энд Суини” и корпорацию ТАГ впредварительном сговоре с целью противозаконного выселения. Логика ивзаимосвязь фактов не вызывали сомнения. Нашим клиентам не пришлось бы жить ипогибнуть в машине, если бы их не вышвырнули из квартиры. Очевиднаябесспорность причины и следствия заставит любое жюри присяжных вынестиединственно возможный вердикт.

Пренебрежение к закону и (или) умышленные действияответчиков привели к абсолютно предсказуемой смерти истца.

С человеком, выброшенным на улицу, многое может случиться, вособенности если человек этот – одинокая мать с маленькими детьми. Если семьюбез всяких юридических оснований лишают крова, то за причиненный ущерб нужноплатить.